Добрый день. Меня зовут Сучов Владислав Владимирович. Так получилось, что я стал героем нашумевшего ролика. Однако ситуация далеко не такая однозначная, как представляют ее многие из тех, кто видел этот ролик.

Я осознаю, что ГАИ не пользуется любовью большинства людей. И это понятно – система в существующем виде далеко не идеальна, в ней многое надо менять. Милиция и, в том числе, ГАИ – это лишь отражение общества, в котором она работает. И в этом обществе много пороков — посмотрите криминальные новости: вот наше ежедневное окружение, в котором все мы, сотрудники милиции, вынуждены работать.

Я считаю, что каждый человек имеет право высказать свою точку зрения, особенно, когда речь идет о такой неоднозначной ситуации. Сразу хочу сказать, что я признаю, что был не прав в той части, которая была обнародована в Интернете и в СМИ. Однако прежде чем делать какие-то выводы обо мне, я прошу все-таки выслушать, что именно произошло 21 марта, в день, когда был снят этот ролик.

Автомобиль, в котором находился автор ролика, осуществлял целенаправленную слежку за автомобилем сотрудников ГАИ. Более того, чтобы проверить, следует ли этот автомобиль именно за патрульным экипажем, сотрудники ГАИ сделали несколько больших кругов и убедились: идет целенаправленная слежка. К моменту, показанному в ролике, я, уже сдав смену и табельное оружие, возвращался домой. У меня была информация, что автомобиль с такими приметами преследует патрульную машину. Поскольку сейчас участились случаи нападения на сотрудников милиции и ГАИ в том числе, я, увидев автомобиль, наблюдающий за работой экипажа, решил проверить, что происходит. В этом моя главная ошибка – вместо того, чтобы вызвать «Беркут», я попробовал разобраться сам. Все знают, сколько сейчас случаев нападения на милиционеров, сколько погибших. На меня самого не так давно было совершенно нападение, когда я нес дежурство. И я не хотел, чтобы фамилия моего коллеги оказалась в списке пострадавших или, не дай Бог, погибших. У него тоже есть семья и дети. И, подходя к неопознанной машине, я ждал, что оттуда на меня может быть направлен пистолет, может в любой момент прозвучать выстрел. Когда стекло опустилось, человек, сидящий за рулем, прошептал (теперь я понимаю, что говорил он шепотом, чтобы не писала камера): «иди на х…, сейчас мы тебя убивать будем». Дальше я говорил так, как было показано в ролике, думая, что говорю с потенциальными преступниками. Да, это было не корректно, и я это признаю. Но в первую очередь я думал о том, как устранить потенциальную опасность, которая угрожала моему коллеге. И главное, я ожидал, что в любой момент может прозвучать выстрел. Понятно, что в такой ситуации вежливо говорить невозможно. Если бы водитель машины сказал, что представляет общественную организацию, или просто хочет снять на камеру работу сотрудников ГАИ, я бы спокойно развернулся и ушел. Но водитель утверждал, что они даже не думают следить за сотрудниками ГАИ. Именно это явное вранье меня насторожило. Поскольку, повторюсь, я точно знал, что именно этот автомобиль уже долгое время следит за патрульной машиной.

Я понес наказание за свою несдержанность, и с этим наказанием я согласен. Но все мои личные данные были опубликованы. В день я получаю сотни угроз: обещают разрезать на куски моего ребенка, изнасиловать мою жену. Я хочу спросить у автора ролика: он этого хотел? Если умрет мой ребенок, ему будет легче? Если убьют лично меня – сотрудники ГАИ в Украине начнут лучше работать? Неужели в нашей стране льется мало крови?

У меня есть все личные данные автора сюжета. Но я их не выкладываю в Интернет, потому что уважаю его право на безопасную жизнь. Я готов встретиться с ним в эфире любого телеканала, пусть он покажет свое лицо, если считает, что борется за правое дело. Почему прячется? Да, я виноват и я это признаю, но цивилизованная страна тем и отличается от дикой, что решать все вопросы нужно цивилизованным путем, а не выкладывая личные данные сотрудника МВД в Интернет в то время, когда в стране идет разгул преступности. И еще я считаю, что каждый человек должен знать свои права и отстаивать свою точку зрения цивилизованным способом.

Я вел себя не лучшим образом, но, повторяю, я думал, что говорю с преступниками, угрожающими моему коллеге. Теперь понятно, что это была спланированная провокация. Но метод провокаций не подходит цивилизованной стране, такой, какой стремится стать Украина