Алие Бакшишева, студентка из Феодосии: - В истории так было, что украинский народ всегда боролся за свою свободу. И мы боролись за свои права, за свою свободу. Наверное, в этом схожесть есть, и это нас объединяет

Мария Жуйкова, корреспондент: - Крымские татары были изначально проукраински настроены и не приняли аннексию Крыма - цифры говорят, что более 20 тысяч выехали с полуострова. Почему крымские татары не хотят жить при России, на ваш взгляд?

- В первую очередь, мне кажется, это внутренний патриотизм. Поскольку столько лет мы жили, работали в Украине, это государство все-таки давало нам какие-то возможности, оно не противоречило, давало нам развиваться.

Может быть, особых привилегий у нас не было, чтобы открывать школы там, но, тем не менее, оно нам не запрещало развивать свое телевидение, свои каналы, свое радио. А сейчас ситуация меняется. Закрыли наш канал АТР, радио закрыли, и причины никто толком объяснить не может.

- Те, кто остались сейчас там, наверняка, вы поддерживаете связь – кто из ваших близких, родственников там? Что они говорят?

Моя семья вся там, родители там, родственники, никто не уезжал. Я думаю, что они считают, что это их родина, они очень долго добивались того, чтобы вернуться туда, жить там. И покидать… Несмотря на все сложности, они будут оставаться там, несмотря на финансовые сложности, моральное давление.

- Какая там экономическая ситуация? Я слышала такое мнение, что сначала у людей была некоторая эйфория от того, что в руках появилось больше денег номинально - такой психологический фактор, а по факту, если перевести на гривны, то разницы, в общем-то нет...

Я вот ездила домой и сравнивала цены. Здесь они повысились, да. Но там они еще в 2 раза все дороже. То есть, и мясо и каши - все продукты очень дорогие. И зарплаты остаются теми же, пенсии вообще сократились. Стипендии у студентов - девочка у меня знакомая учится на фармацевта, стипендия у них - 100 рублей. Это даже смешно, это наши 30 гривен. у госслужащих зарплаты повысились, поэтому им нравится, кто остался в органах, они работают.

Разговаривала с мамой, говорю, вчера купила себе огурчиков, помидорчиков, уже могу себе позволить – огурцы были 14-16 гривен. Она говорит, у нас это 80-100 рублей, то есть под 30 гривен.

- Как часто вы ездите домой сейчас и как вообще туда добираться?

Это тоже сложный вопрос. Дело в том, что я ездила каждый месяц домой, все таки семья, все там, для меня это очень важно. Ну, на выходные буквально поехала, на день, на два. А сейчас я ездила на Новый год домой и на майские праздники.

Туда добиралась на машине со знакомых из Харькова, мы простояли очень долго на границе, 11 часов. Сама я живу в Феодосии. То есть, мне нужно было добраться до Симферополя, а оттуда на такси до границы, там границу я пересекла тоже на такси. То есть, такой вариант, если на такси проезжать, то границу проезжать еще как-то проще. Есть еще вариант с автобусом, но автобус вас доводит до границы, там еще нужно пройти пешком больше 3 км - с сумками это очень тяжело.

- Сейчас до сих пор люди, которые заканчивают возвращаются домой?

Сейчас, к сожалению, ситуация у многих вообще непонятная, поскольку с украинским дипломом там уже на работу мало где принимают, многие у нас заканчивают юракадемию, туда приезжают, и нужно как-то переквалифицироваться. То есть, возникают сложности, когда хочешь устроиться на работу.

Или многие просто не хотят работать на ту власть, поэтому те, кто учится здесь, ищут выходы в Киев, выходы еще куда-то. И многие ребята, которые там, из-за давления власти переезжают тоже в большие города куда-то в Украину.

- Куда выезжают преимущественно крымские татары, если покидают полуостров и с чем связан выбор?

Преимущественно выезжают в Киев и во Львов, в большие города. Принимают там. Созданы организации специальные, такие как «Крым SOS».

- Почему Харьков не пользуется спросом?

Ну, на тот момент, когда все эти события происходили, и в Харькове было не совсем спокойно. А в Киеве и во Львове это все прошло, и была уверенность, что там спокойно, что там можно поселиться и что-то делать.

- Эйфория у крымчан от того, что Крым – российский, которая была в прошлом году. Сейчас, когда вы были в мае, что-то изменилось?

Изменилось. Есть, конечно, еще много людей, которые до сих пор находятся в этой эйфории. Есть уже и те, кто осознали, что это все ни к чему хорошему, наверное, не приведет. Есть и те, кто уже просто молчат. Есть, например, бухгалтера, им тоже очень сложно.

У меня тетя бухгалтером работает, у них в процессе работы все ушло назад. То есть, в Украине они пользовались уже какими-то новыми методами там, счетами. А сейчас, говорит, мы лет на 10 ушли назад, и нас заставляют опять возвращаться к тому, что было. А возвращаться сложно, потому что приходится по-новому всему учиться, а мы привыкли совсем по-другому. А никто не учит, и за все выписывают штрафы.

- Правозащитники говорят, что не стало меньше со временем угнетений и уже это стало какой-то статистикой, при чем касается не только активистов, но и мирного населения. Что вам известно? Что говорят ваши близкие, которые там находятся?

Есть такой фактор, да, что исчезают люди, исчезают, действительно, непонятно, люди, которые к политике, вроде бы, отношения никакого не имеют. Посто исчезают.

Там, вышел в университет или еще куда-то - и не приходит домой. Ну, не понятно, что, как. Вообще никаких следствий, объяснений, куда они деваются, нет. Бывает, что у людей обыски в домах проводят тоже. То есть, люди не активисты, а просто живут своей жизнью. Просто могут прийти сказать, вот – обыск. Зайти в дом, обыскать все, такое. Как бы там ни было, у нас народ терпеливый очень, и мы стараемся не лезть на рожон. У нас есть своя точка зрения, мы знаем, чего хотим, и знаем, что Крым – это Украина. Что рано или поздно мы вернемся сюда. Но проявлять именно какой-то большей активности сейчас - просто опасно.