Тургеневский Герасим был милосерднее

Весна в природе — время торжества жизни. Детеныши всех видов и подвидов, всех окрасов и мастей появляются на свет. Выживут не все: законы природы неумолимы. Но зачем человек иногда помогает жестокому процессу «естественного отбора»?

Современный мегаполис — сложная экосистема со своими законами. Животные больших городов — это полноправные члены сообщества, и не случайно существует «Общество защиты животных» (защиты, значит, от нас — людей). И поэтому «братья наши меньшие» нуждаются в покровительстве.

Совершенно дикий, но, увы, типичный случай произошел на днях в одном из домов недалеко от станции метро «Холодная Гора». Рано утром работница ЖЭКа, открывая мусоропровод, услышала отчаянный визг. В мусороприемнике ползали и плакали несколько разномастных, разновозрастных щенков, причем один, самый маленький, был основательно покалечен: бедолаг, по­видимому, сбросили с большой высоты. Растерявшаяся женщина сложила невесть кем выброшенный «приплод» в коробку и вынесла к подъезду. К чести соседей, среди них оказались люди милосердные и неравнодушные.

Сейчас над малышами взяли шефство жители подъезда. Люди приносят свежее молоко, покупают лекарства, постоянно меняют грелки. Тети Любы, тети Вали пытаются хоть что­то сделать. Самый маленький щенок, правда, не выжил: без мамы. Покалеченный — он был обречен. Еще один слепой подкидыш, скорее всего, тоже не жилец — слишком маленький. Пристроить удалось пока только одного щенка, еще один, по­видимому, тоже скоро попадет к хозяевам: уже есть желающие. Бесхозными остаются три малыша, которых «шефы» (имеющие по три, а то и четыре собаки) предлагают всем, кто проходит мимо.

Можно возразить: подумаешь, проблема! Детей новорожденных выбрасывают в мусорные контейнеры, а тут — какие­то щенки. Но есть одно «но»: кто­то взял и недрогнувшей рукой обрек детенышей не просто на смерть, а на мучительную смерть. Вот такое «милосердие»: топить рука не поднимается, а спустить с большой высоты вместе с мусором и нечистотами — пожалуйста. Тут явно пахнет даже не жестокостью, а махровым садизмом.

— Я бы забрала одного, — говорит пожилая женщина, жительница первого этажа. — Да у меня уже и так три собаки. Но смотреть не могу, сердце кровью обливается. Уж лучше бы утопили, варвары, а то в мусоропровод… Если бы вы видели, в каком они были состоянии, когда их вынесли! Неужели не жалко было таких беззащитных… Да, сегодня мы их кормим, ухаживаем, но ведь это не выход, им дом нужен.

Иногда поражаешься жестокости, с какой некоторые люди, скорее нелюди, относятся к животным. Как можно не понимать, что собака тоже испытывает боль и ужас, что щенок — такой же живой маленький ребенок, с тем же набором инстинктов, ощущений и с таким же желанием жить?

Об этой проблеме уже столько написано, столько копий поломано в дискуссиях о праве животных на жизнь, что еще одна публикация, наверное, ничего не изменит. Но, если после того, как кто­то, прочитав в газете подобный материал, подберет на улице хотя бы одного выброшенного за ненадобностью щенка или котенка, значит, написано не зря.