За кулисами искусства

У большинства харьковчан художественный музей ассоциируется с именем Ильи Репина и его знаменитыми «Запорожцами». Любители живописи подробно расскажут о полотнах, составляющих постоянную экспозицию.

А специалисты и ценители перечислят все выставки, которые проходят в музее, и даже расскажут биографии художников. Но все, что мы видим — лишь верхушка айсберга. Накануне Дня художника мы побывали в музее и заглянули, так сказать, за кулисы одного из самых популярных культурных центров города.

«Борзые щенки» для коллекции

Заместитель директора по науке Лариса Абраменко рассказывает, что до войны коллекция Украинской картинной галереи (так назывался тогда музей) насчитывала около 75000 экспонатов. В первые дни войны директор Порфирий Кривень обратился к руководству города с просьбой об эвакуации галереи, но был обвинен в паникерстве. Галерея вообще не была включена в план эвакуации. Когда немцы вошли в город, вывезти удалось лишь малую часть — 4,7 тысяч самых ценных экспонатов. В сорок третьем, отступая, немцы сожгли галерею, и большая часть коллекции погибла в огне.

Сегодня в коллекции музея около 23000 экспонатов — живопись, графика, скульптура, предметы декоративно-прикладного искусства.

— Деньги на приобретение новых работ мы не получаем уже двадцать лет, — говорит Лариса Николаевна. — Пополняем коллекцию за счет того, что нам дарят художники. Как говорится, «берем борзыми щенками»… Плюс помощь коллекционеров и меценатов. Один из последних крупных даров музею — картины Шагала, Дали, Матисса и работы других авторов от Международного благотворительного фонда Александра Фельдмана.

Постоянная экспозиция в музее одна — это «золотой фонд»: Репин и Шишкин, Левитан и Айвазовский, Серов и Суриков… Трудно представить себе истинную ценность экспозиции — она измеряется даже не деньгами. Хотя дикий случай попытки ограбления Пархомовского филиала музея лишний раз напоминает, что картины — это, увы, товар, и товар не из дешевых.

— К счастью, это единственный случай за все время, что я здесь работаю, — рассказывает Лариса Абраменко. — …Когда выяснилось, что в кражах из Эрмитажа были замешаны сотрудники, у нас был шок. Ведь в музеях, как правило, работают энтузиасты и настоящие ценители искусства — за такую смешную зарплату другие работать не станут. И то, что музейные работники способствовали воровству… Нет, даже представить себе не могу…

К слову, охрана здесь государственная — по закону, частные охранные агентства на такую деятельность не имеют права. Вооруженные милиционеры сопровождают также выездные выставки, которые иногда проводятся в других городах.

«Невыездной» Репин

Проведение таких выставок — дело дорогостоящее. Когда картину Генриха Семирадского «Исаврийские пираты, продающие свою добычу» экспонировали на родине художника (в поселке Печенеги), для транспортировки огромного полотна почти в семь квадратных метров заказали специальный контейнер и вооруженное сопровождение. А вот знаменитая картина Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» — невыездная. Во время работы художник пренебрег некоторыми технологическими моментами, и красочный слой со временем стал «хрупким» — транспортировка неизбежно вызвала бы его разрушение. Сейчас картина находится в самом «тихом» месте музея — на внутренней двойной стене, где исключена даже малейшая вибрация. Кстати, далеко не все знают, что Репин написал две картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», и в нашем музее выставлен второй вариант, который художник создал после того, как первый (хранится в Русском музее в Петербурге) раскритиковали за «историческую недостоверность».

Галерея портретов — к юбилею

На столе у Ларисы Абраменко — план проведения выставок. Вариант не окончательный: то художники переносят сроки, то неожиданно возникают новые заявки, от которых просто нельзя отказаться. Приходится график перекраивать. Организация выставок — дело вообще хлопотное. На размещение экспозиции дается от силы десять дней — за это время надо все продумать и оформить.

— Вот здесь будет выставка народного искусства Слобожанщины, — Лариса Николаевна показывает зал, вдоль стен которого аккуратно сложены десятки экспонатов будущей выставки. Плетение и керамика, вышивка и резьба по дереву — составить гармоничную композицию из всего этого не так-то просто, надо иметь безупречный художественный вкус.

Сама Лариса Абраменко — мастер организации выставок. Именно ей принадлежит интересная идея: к 70-летию Харьковского отделения Национального Союза художников Украины (23 октября) провести выставку «Осяяні творчим натхненням». Это будет галерея портретов и автопортретов харьковских художников. Часть экспозиции представлена картинами из запасников музея, часть предоставят владельцы частных коллекций и наследники художников. Несколько портретов из будущей экспозиции находятся в музейной реставрационной мастерской.

Талант, помноженный на терпение

На большом столе реставратор крошечным утюгом гладит покрытое папиросной бумагой полотно. Со старого портрета начала сыпаться краска — это самый распространенный вид повреждения картин. Осыпающиеся фрагменты авторской живописи закрепляют специальным осетровым клеем, который готовят здесь же из рыбьих пузырей. Вообще, работа реставратора — кропотливая и ответственная — занятие не для слабонервных. Талант и мастерство, помноженные на терпение — так можно охарактеризовать труд реставратора. Заведующий мастерской, Евгений Шередеко, говорит, что тяжелее всего восстанавливать разорванное полотно, когда приходится склеивать и вплетать поврежденные волокна…

Бесценные ценности

Главная проблема музея — нехватка площадей: как выставочных залов, так и хранилищ. Кстати, распространенная легенда о том, что в хранилищах музея сотрудники что-то от нас прячут — не более чем миф. Но помещений мало, вот и ждут своего часа картины и скульптуры, до которых очередь пока не дошла.

В хранилище для графических работ — полумрак. Графика боится света, поэтому то, что не убрано под стекло, хранится в папках. В хранилище живописи картины стоят на специальных стеллажах с роликами. Работы размещены в алфавитном порядке. Скульптуры аккуратно обернуты мешковиной. Фарфор боится пыли, поэтому надежно упакован. Сотрудники говорят, что самые трудные дни — санитарные. Рук не хватает, а экспонаты любят, чтобы вокруг была стерильная чистота.

Святая святых музея — отдел учета. Огромные книги, где каждый предмет коллекции записан, пронумерован и вкратце описан, многочисленные ящички с тысячами карточек и новенький компьютер на столе. Работы невпроворот — все передвижения экспонатов — от поступления до каждого «участия» в выставке — фиксируются в не одном документе и заносятся в базу данных. И хотя этот своеобразный архив переводят на современные носители, основным документом является все-таки книга.

— Именно эти книги являются подлинными документами, а сброшенная на «флешку» информация, распечатанная и даже заверенная печатью, юридической силы иметь не будет, — говорит Лариса Абраменко. — К слову, сами книги тоже представляют немалую историческую ценность…

А разве в музее может быть иначе? Единственное, что почему-то никак не могут оценить по достоинству — так это труд людей, за сущие гроши сохраняющих ценности, не имеющие цены. Вот такая тавтология…