Если бьют — значит любят

Главное внешнее отличие России от Украины — это взаимоотношение власти и народа в этой стране, оно парадоксально, как нигде в мире.

Именно это отличает Россию от других славянских европейских стран — странный сплав Азии и Европы в менталитете и народном сознании. Здесь народ любит правителя: неважно, царя, генсека или президента — независимо ни от чего! Любит, что бы он ни делал, что бы ни говорил, кем бы он ни был. И самое страшное именно то, что любит, действительно, искренне. Если других правителей или тиранов могут бояться, уважать, но любят их далеко не всегда, то в России правителя еще обязательно безоговорочно и беззаветно ЛЮБЯТ! Эта самозабвенная и всепрощающая любовь всегда давала власти в России возможность делать с народом все, что ей заблагорассудится. А вот, когда чаша терпения народа переполнялась, и любовь иссякала, что происходило только со слабыми правителями, так как в России принято любить лишь сильных, вот тогда и начинался страшный русский бунт, бессмысленный и беспощадный, впрочем, как и российский абсолютизм.

Ведь и отношение власти к народу в России также всегда было особым. Власть всегда стремилась и стремится «заботиться» о Российском народе. Вторгаясь при этом практически во все сферы деятельности людей, вплоть до самых личных, считая народ, в лучшем случае, несмышленым ребенком, который просто пропадет без постоянного руководст­ва и «заботы». Как известно, забота эта всегда осуществлялась самыми тираническими методами, но парадокс в том, что народ никогда не был против этого, а наоборот, только больше любил своих «благодетелей». А вот, когда власть пыталась дать Российскому народу хоть немного свободы, народ принимал это за слабость, и снова начинался Русский Бунт, и лилась кровь. Россия — это страна мазохистов.

Когда слабого царя в России все­таки свергает народ, начинается страшная бойня, потому что народ сразу делится на две части. На тех, кто считает, что поступил верно, и на тех, кто спохватился и испугался собст­венного по­ступка. Шутка ли, поднять руку на самого царя, помазанника Божье­го. Всем нам очень повезло, что в 1991 начавшись, этот бунт не продолжился и не вылился в кровавую бойню. Вовремя появился новый сильный правитель России, который смог предот­вратить ее дальнейший распад и крово­пролитие. Личность правителя в России неприкосновенна, и покушение на нее ведет к самым страшным последствиям. Так, убийство лидера в любой другой стране воспринимается намного спокойнее, но только не в России. Взять того же Кеннеди в США, смена власти прошла спокойно и цивилизованно. А теперь представим на секунду, что убили президента России. Последствия даже трудно предугадать. Именно сакральностью российской власти и объясняется ее тысячелетняя кровавая история.

Все­таки Леонид Кучма был прав: Украина, действительно, не Россия. И это хорошо. Украина все­таки, как бы ни спорили, европейская страна. Здесь другие взаимоотношения власти и народа еще со времен гетманщины. В Украине власти всегда было наплевать на народ, и народу всегда было наплевать на власть. Правителей Украины всегда больше занимала борьба за власть, чем сама власть, которая была лишь средством достижения личной выгоды. Власть никогда не стремилась «заботиться» о народе, а народ никогда не стремился эту власть любить и почитать. Это объясняется европейским происхождением украинской государственности. Ведь и Польша, и Литва, и Австро­Венгрия — европейские державы со всем набором именно европейских государственных институтов. Хотя бы таких, как Магдебургское право, которого Российская империя не знала и в помине. И украинская дер­жавность в форме гетманщины строилась на их образе и подобии. Власть и народ в Украине всегда обманывали друг друга, стараясь получить из этого личную выгоду. Все об этом знают, и всех это устраивает. В России же все наоборот: народ, считающий, что о нем необходимо заботиться, безоговорочно любит власть, которая считает, что заботится о народе.

Единственным выходом для России, несомненно, может быть только конституционная монархия, при которой сакральный (священный) правитель будет вынесен за скобки, лишен абсолютной власти. У народа будет символ единства и сплоченности нации, который они смогут любить и обожать, и, в то же время, конституционность сможет ограничить страшный российский абсолютизм.

И хотя сам я родился в России и люблю эту страну, но жить в ней мне бы не хотелось, пока не изменится сознание ее народа, пока будет оставаться возможность непредсказуемого развития ее истории. Пока не исчезнет жуткая бессмысленность и абсурдность действий и поступков властей и людей этой страны. Пока будет оставаться безрассудная любовь к правителям вне зависимости от их действий.