Люди из «ниоткуда»

В нескольких десятках километров от Харькова располагается живописная Темновка. Село так названо потому, что здесь долгое время находилась «темница» (тюрьма). Сегодня здесь расположена исправительная колония № 100.

Сложно рассуждать о том, как живут люди, которых практически никто не ждет, которые утратили смысл жизни… У них нет смертельных диагнозов, как вы можете подумать. На их счету — сгубленные человеческие судьбы. Убийцы… Именно они, осужденные по высшей мере, обитают в живописной Темновке, вблизи соснового леса, только… по другую сторону километрового забора. Камера с матовым стеклом вместо окна и решеткой на железной двери стала для них «родным домом».

— Темновская исправительная колония № 100 (ранее — колония строгого режима) уникальна и известна далеко за пределами Харьковщины, — рассказывает заместитель начальника колонии по социально-воспитательной и психологической работе Андрей Дорошенко. — Сегодня исправительные учреждения классифицируются по уровням безопасности.

Таких уровней три: минимальный (там, где проводится социальная реабилитация осужденных), средний (непосредственно колония) и максимальный — где работают с осужденными пожизненно. Эта колония принадлежит к среднему уровню безопасности, но в ней существуют и два других — в этом и заключается уникальность.

Сектор максимального уровня безопасности полностью отражает все представления о колониях: решетка при входе, длинный узкий коридор с камерами по обеим сторонам. Начальник сектора — Игорь Бондаренко, который знает о своих «подопечных» все до мельчайших подробностей, рассказывает:

— В секторе максимального уровня безопасности сейчас находится 69 осужденных. Все они наказаны по высшей мере: за убийства, которых совершили немало. Теперь они здесь… И каждый выполняет свою работу, вот сейчас, например, осужденные шьют хозяйственные сумки. Труд оплачиваемый: деньги перечисляются на лицевой счет, откуда их можно переслать родным или же купить товары в магазине на территории колонии. Практически все мои подопечные надеются на то, что через 20 лет они смогут обратиться к Президенту с просьбой о помиловании, и их наказание смягчится. Могу сказать одно: больше десяти лет здесь никто еще не находился. В мои обязанности входит индивидуальная работа с каждым осужденным, при личной беседе с которым я могу сделать о нем определенные выводы: как настроен человек, что его беспокоит. При работе с таким контингентом это довольно важно, ведь никто не знает, чего от них можно ожидать. С осужденными, после того как они попадают к нам, беседует психолог. Это делается для того, чтобы правильно «расселить» по камерам. Восемь осужденных были приговорены к смертной казни, но наказание заменили пожизненным лишением свободы. Никто не знает, правильное ли это было решение, но ясно только одно — не нам судить. Даже сами осужденные не знают, лучше ли для них это.

Руслан, приговоренный к высшей мере наказания за убийства 29-ти человек, говорит:

— Мы вместе с подельником занимались разбойными нападениями, квартирными кражами, зарабатывая таким образом на жизнь. Иногда случалось так, что нам приходилось убивать. Это, чаще всего, происходило не специально, хотя были и «запланированные» случаи. Оперативные работники задержали меня совершенно случайно: в Симферополе я отобрал у мужчины мобильный телефон, карточку выбросил, а «трубу» оставил себе. Спустя некоторое время начал им пользоваться, совершенно позабыв о том, что телефоны имеют индивидуальный номер, по которому оперативники вышли на меня. Позже, в ходе расследования, были раскрыты другие преступления, совершенные с моим участием. Так я попал сюда. Через 20 лет, наверное, буду обращаться к Президенту с просьбой о помиловании. Но к тому, что мне придет отказ, морально готов.

Двадцатисемилетний Виталий, бывший курсант Академии пожарной безопасности, утверждает, что наказан незаслуженно. Он говорит, что не убивал жену, ребенка и двух соседей преподавателя Щербака и не наносил ему тяжких телесных повреждений. Виталий регулярно ведет переписку с судебными инстанциями в надежде на то, что вскоре настоящий убийца получит по заслугам, а его отпустят домой.

А вот Евгений вообще не хочет обсуждать свою прошлую жизнь, ссылаясь на то, что тяжело вспоминать все зло, которое он совершил. Здесь, в колонии, вместе с другими осужденными работает на швейном производстве, читает книги, увлекается игрой в шахматы. И тоже надеется на помилование.

Большинство из них хочет, чтобы завтра для них не наступило… Но жизнь продолжается: кого-то, возможно, помилуют, а кто-то всю жизнь будет наблюдать смену времен года, восход и закат солнца через матовое стекло камеры…