Талисман победы

Когда освободили Харьков, именно ее голос звучал на главной площади города. Она стала талисманом Победы, олицетворяя всю доблесть того героического поколения. Мало кому известно, что именно наша землячка, а не Любовь Орлова, должна была сыграть главную роль в фильме «Веселые ребята». Ей единственной в Союзе разрешали выписывать западные глянцевые журналы и выступать в брюках на главной сцене страны. Она осмелилась отказать сыну Сталина и написать книгу «Нормы поведения человека среди людей», не изданную и поныне.

Нет пророка в своем Отечестве

В прошлом году украинской Эдит Пиаф исполнилось бы 100 лет. Легендарные шлягеры Шульженко «Синий платочек» или «Давай закурим» стали символом советской эпохи. В Москве на концерте, приуроченном к юбилею примадонны, считали за честь выступить ее ученики: Эдита Пьеха, Иосиф Кобзон, Валентина Толкунова, Тамара Гвердцители. В России к столетию королевы сцены издали книгу, сняли фильм, выпустили серию дисков, посвященных жизни и творчеству легендарной украинской певицы.

В Харькове есть дом на окраине города, где родилась и выросла Клавдия Ивановна. Власти не могут найти средства, чтобы переселить осевших здесь жильцов и создать на Родине певицы полноценный дом-усадьбу. Несмотря на все просьбы горожан, чиновники не хотят называть в ее честь станцию метро. Между тем, усилиями почитателей таланта Шульженко, в городе уже десять лет существует уникальный клуб-музей и проводится международный фестиваль ее имени.

Харьков навсегда остался ее любимым городом

Клавдия Шульженко родилась на Москалевке 24 марта 1906 года. Небогатая семья жила во флигеле сохранившегося и поныне обветшалого домика. Отец — Иван Шульженко — работал бухгалтером на железной дороге и строго следил за увлечениями дочери. Мать — Вера Александровна — шила на заказ одежду, что отразилось на изысканном вкусе певицы, от которой всегда пахло французскими духами. Уже в шесть лет Клава устраивала под окнами дома детские концерты, обожая выступать перед соседями.

Когда на просмотре в Харьковском драматическом театре ее спросили: «Что вы умеете?» — она чистосердечно призналась: «Все! Но лучше всего — петь и танцевать». На прослушивании она исполняла «Розпрягайте, хлопці, коней» под аккомпанемент тогда еще никому не известного Исаака Дунаевского. Поговаривали, что Клава была даже влюблена в Дуню, но тот не обращал никакого внимания на юную статистку. Через пять лет, встретившись с Шульженко в Ленинграде, Дунаевский на комплимент похорошевшей певице получил шутливо-мстительный ответ:

— Пять лет назад надо было думать, когда волос на голове было побольше.

Спустя годы, в декабре 1939, на I Всесоюзном конкурсе артистов эстрады маэстро уже председательствовал в жюри. После выступления Шульженко в зале раздались бурные аплодисменты с призывами спеть на бис. Правила категорически запрещали второе появление артистов на сцене, но, видя неистовый восторг публики, Дунаевский улыбнулся и благословил победительницу.

Она не была красавицей, но умела покорять мужчин

Однажды после спектакля к ней подошел молодой человек, протянул букет чайных роз и предложил проводить домой. Клава отказалась. Отвергнутый поклонник швырнул роскошный букет в урну и ушел, не оглядываясь. Она едва не расплакалась — ей было жаль умирающих роз. Так в жизни Шульженко появился поэт и заядлый картежник Илья Григорьев. Гонорары он получал небольшие, да и те тут же проигрывал. Не принимая всерьез творчества певицы, несостоявшийся поэт всегда относился к ее репертуару с иронией. Клава эмоционально что-то доказывала, сердилась, затем уходила и снова возвращалась. Жила то у Григорьева, то перебиралась домой, к родителям. Несмотря на постоянные оскорбления, Шульженко безумно его любила и считала огромным счастьем провести ночь в каморке, где он обитал. Покорять Ленинград Клавдия отправилась с обручальным кольцом, подаренным ей Григорьевым. Но расписаться они так и не успели.

Однажды на гастролях в Нижнем Новгороде Шульженко в купе познакомилась с известным одесским куплетистом Владимиром Кемпером, выступавшим под псевдонимом Коралли. Он влюбился в нее с первого взгляда и тут же предложил выйти замуж. Как вспоминала певица, на крыльях счастья Владимир помчался в Одессу за благословением матери, но та заявила:

— Только через мой труп!

Еще большой преградой было то, что Шульженко и Григорьев уже решили узаконить свои отношения. Неприятную новость Коралли узнал на харьковском концерте, в котором они оба принимали участие. После выступления Клавдия подвела к нему Григорьева и представила в качестве жениха. Кавалеры начали выяснять отношения. В пылу схватки Коралли выхватил браунинг, при виде которого Григорьев быстро ретировался.

— Виновница этого инцидента по достоинству оценила любовный порыв, — рассказывал, смеясь, Коралли, — и тут же согласилась стать моей женой.

Переполнило чашу терпения, видимо, то, что во время потасовки Григорьев презрительно назвал Коралли «жалким актеришкой». Этого Клава простить не могла. По асфальту покатилось сорванное обручальное кольцо. В 1931 году в Харькове у Шульженко и Коралли родился сын Игорь.

Увы, из всех вечных вещей любовь длится короче всего. Говорят, их союз был не столько семейным, сколько творческим, хотя вместе они прожили 25 лет. Любимец женщин Коралли часто ей изменял, устраивал сцены ревности. Особенно, когда Шульженко увлеклась композитором Ильей Жаком. Он мог во время обеда сорвать скатерть с посудой и начать резать себя ножом. В Москве острили: «Шульженко боги покарали. У всех мужья, у ней — Коралли».

Когда певице исполнилось 50 лет, они развелись. Правда, уже через год она встретила своего второго мужа — московского оператора Георгия Епифанова, который был моложе на 12 лет. Долгие годы Клавдия Ивановна получала поздравительные открытки, подписанные загадочными инициалами Г.Е. Однажды они встретились, и певица пригласила поклонника в дом. Чаепитие затянулось на три часа. Потом Клавдия Ивановна сказала:

— Уходи или оставайся!

Он остался.

— Это была брачная ночь, которая длилась восемь лет, — скажет потом Епифанов.

Звание Народной ей присвоилив 65 лет

Всенародной любимицей Шульженко стала во время войны. Только в первый год Великой Отечественной певица дала 500 концертов. Она пережила блокаду Ленинграда, где похоронила отца. Только благодаря Райкину, сумела вывезти из прифронтового Харькова 10летнего сына. Солдаты просили ее выступать в платье, поэтому она никогда не расставалась с чемоданчиком, наполненным нарядами и парфюмами.

В репертуаре Шульженко не было песен о партии и комсомоле. За независимый характер она считалась невыездной и звание Народной артистки получила лишь в 65 лет при активном содействии Леонида Брежнева. Квартиры от государства певица так и не дождалась. После часового ожидания в приемной Фурцевой Шульженко сказала секретарше:

— Передайте вашей хозяйке, что она плохо воспитана.

Встала и ушла. Злые языки утверждали: для того чтобы успешно выступить, ей было необходимо с кем-нибудь поругаться. Директор Театра эстрады даже нанимал специальных рабочих, которых Клавдия Ивановна перед каждым своим выходом на сцену отчитывала и увольняла. Выступление проходило на ура, а в следующий раз ситуация повторялась.

В конце 70-х годов Шульженко осталась одна. Как считали люди, хорошо ее знавшие, слишком сильный характер и нежелание идти на уступки привели к краху на личном фронте. Клавдии Ивановне приносила радость лишь семья сына. Певицу коробило, когда ей напоминали о старости или назойливо пытались сфотографировать вблизи. В последние годы, когда Клавдия Ивановна сильно болела (из-за прогрессировавшего склероза она стала забывать даже слова песен — прим. авт.) главным ее утешением стал рояль. Врачи рассказывали: когда Шульженко лежала в больнице и жизнь отсчитывала последние часы, как только к ней возвращалось сознание, она шептала: «К роялю! К роялю!». Песни о войне были ее завещанием землякам, любовь к которым она пронесла через всю свою жизнь.