Минируем Харьков

Из воспоминаний выдающегося теоретика партизанской войны, Героя Советского Союза, полковника Ильи Старинова

Уже 3 октября 1941 года пришел приказ: поставить радиомину в доме № 17 по улице Дзержинского (ныне Мироносицкой). Этот дом, выстроенный в начале тридцатых годов, стоял в глубине сада. Вырыв колодец, минеры поочередно спускались в него, выдалбливая под фундаментом внутренней стены нишу для радиоаппаратуры и взрывчатого вещества. Заряд ставили мощный: предстояло уничтожить всех оккупантов, которые поселятся в особняке, и внешнюю фашистскую охрану здания. Радиомину сделали неизвлекаемой. После этого тщательно замаскировали место ее установки и уничтожили следы работы. Оставалось «успокоить» противника, подкинуть ему «грозную советскую мину»: мы понимали, что, не обнаружив в таком прекрасном особняке никакой взрывчатки, враг насторожится и, скорее всего, не станет заселять дом.

После 7 октября были поставлены paдиомины в здании штаба военного округа, на Холодногорском и Усовском путепроводах, кое-где еще. В дневное время саперы делали вид, что оборудуют дзоты и убежища, а по ночам завозили на объекты взрывчатку, укладывали в землю и устанавливали сложные радиоаппараты, снабжая их взрывателями и замыкателями, обеспечивающими немедленный взрыв зарядов при обнаружении мины противником.

Артиллерийская канонада приблизилась к Харькову вплотную. Противник атаковал ожесточенно. Всего три недели назад казалось, что минировать этот дивный город немыслимо, недопустимо, а теперь Харьков был уже насыщен минами — ненависть к врагу и ожесточение овладевали душами.

В последние дни перед отходом из города саперы оперативно-инженерной группы работали не покладая рук, чтобы противник не смог использовать здешние предприятия и харьковские аэродромы. Под полами цехов фабрик и заводов зарыли мощные мины замедленного действия, а небольшие взрывчатки ставили в вытяжных трубах и даже в люстрах кабинетов. Полностью разрушить четыре харьковских аэродрома мы не могли: не хватало взрывчатки. Приняли решение: уничтожить часть ангаров, а взрывчатые вещества израсходовать, в основном, на мины замедленного действия.

Военный совет Южного фронта позволил зачислить в группу минеров бывших воинов Испанской республиканской армии. Вместе с советскими воинами-саперами испанские товарищи занимались минированием самых ответственных и сложных объектов до последнего дня обороны Харькова.

Гитлеровцы ворвались в город. В последние минуты до прихода фашистов минировалось шоссе на Белгород и магистраль Харьков — Чугуев.

10 ноября оперативно-инженерной группе пришлось испить чашу горечи: разведка доставила в штаб Юго-Западного фронта копию приказа № 98/41, изданного командованием одной из немецких частей 8 ноября 1941 года. В приказе сообщалось, что при наступлении «доблестных войск фюрера» на Харьков и в самом городе обнаружены в большом количестве русские инженерные мины. Среди них — мины замедленного действия с часовыми замыкателями и электрохимическими взрывателями.

Посланный 14 ноября на разведку самолет сфотографировал интересующие Военный совет районы Харькова. Снимки подтвердили, что, по меньшей мере, часть радиомин взорвалась с большим эффектом. К сожалению, район улицы Дзержинского в объектив авиационного фотоаппарата не попал. Определить, взорвалась ли радиомина в доме № 17, оказалось невозможно.