«Подходит 23 августа — буду кричать: ура!»

Юрий Иванович Колбасин (ему 75 лет, но говорит, что еще молодой) — тоже наш с вами земляк. По своей инициативе приехал к нам в редакцию поделиться воспоминаниями о жизни в те далекие военные годы в оккупированном немцами Харькове. И вот что он нам рассказал.

— Я в военкомат ходил, хотел к празднику памятью поделиться, но в военкомате слушать не захотели, говорят, что очень заняты — стенд оформляют и еще что-то.

— А Вы — участник боевых действий под Харьковом?

— Я никакой не участник, я житель этого 30-летнего дома, где все происходило.

— В смысле, что происходило?

— Где спасали окруженцев и раненых. В 1941 году, когда Харьков оставили, безобразно бросили, пленных было Бог знает сколько — около 200 тысяч. Хрущев сел на самолет — и улетел, а армия осталась. Солдаты стали прятаться. Они как на постах стояли с винтовками, так их никто и не снял с постов. Немцы их и забирали прямо с постов, потом отправляли в полон или расстреливали. Это уже по военному рангу. (По ходу повествования мне вспомнился герой рассказа Леонида Пантелеева «Честное слово» — безупречная параллель, не так ли? — прим. авт.)

Жители моего дома (пр. Мира, 38) и соседних домов смотрели на солдат. Солдаты прятались в нашем подвале. Некоторые жители помогали перепрятывать солдат, приносили им цивильную одежду, а были и такие, которые (непонятно — почему?) сдавали наших хлопцев немцам. А гражданских немцы не трогали.

Еще помню, как вели на расстрел евреев в Дробицкий Яр. Одна женщина выбежала из толпы зевак, подбежала к одной из женщин в колонне, сорвала платок с головы со словами: «Он тебе больше не понадобится». Было и такое.

— А как потом к людям относились, которые предавали наших солдат?

— Это уже никому не интересно знать…

— А Вы знаете бывших полицаев?

— Нет. Они ушли вместе с немцами. Они понимают, что им не будет житья. Немцы тоже предателей не любили. К ним не было уважения. Вот Анна Ивановна Носик, заведующая 16 больницы на ХТЗ, лечила всех солдат, которых под видом гражданских приводили местные жители. Она эвакуироваться не могла, потому что у нее было 3 детей.

Мы везде людей спасали. Ни за Родину, ни за Сталина не воевали, а за брата, друга. Когда первый раз Харьков освобождали — все люди плакали. Потом пришло от Сталина указание собрать всю молодежь — и сразу на фронт, но оружия не давали. В 16 лет — уже в строй. Командиры говорили: оружие в бою достанете. Когда второй раз Харьков немцам сдавали, наша армия шла замызганная, голодная, а немцы были вооруженные и сильные. Фашисты были не промах — нарыли за городом окопы и заранее их пристреляли, а наши, отступая, сразу прыгнули туда — и полегли. Вот немцы какую ловушку сделали. Чего стоило Харьков взять, а толку — через месяц наших выгнали. А когда второе освобождение было, в августе 43 го, тогда и «Катюши», и одежда, и форма были, а тогда, в феврале 43го, голодранцы были, как в 1919 году. Страшное дело было. Пострелял Сталин командиров всех, а кто же будет командовать?..