У пациента четыре ноги, а позади у него — длинный хвост…

Незадолго до Дня работников ветеринарной медицины я решила попробовать себя в этой сфере. Увидеть жизнь ветеринарной клиники изнутри и, по возможности, принять участие в работе. И мне это удалось.

Конечно, ветеринарным врачом или фельдшером мне работать не разрешили: к такой деятельности допускаются только специалисты. Но животным в отсутствие хозяев постоянно нужно внимание, особенно тем, которые находятся на стационарном лечении. Еще одна группа домашних питомцев временно пребывает здесь в качестве клиентов гостиницы для животных. Вот и работала я этакой кошачье­собачьей няней.

Собачья хирургия

Задуманный радужный материал о собачках и кошечках не получится — это я поняла сразу же, как приехала. Здесь все-таки больница, со слезами и болью.

На крыльце клиники плачет женщина средних лет: во время прогулки на ее пекинесика Ваву напала большая собака и основательно покалечила мордочку. Хозяйка переживает, что ее собачке удалят глаз, «а глазки у нее такие голубые, как у куклы». Кстати, Вава по-китайски означает «кукла». Курносенькая питомица досталась женщине от уехавшего на родину китайца, и собачку долго переучивали — Вава совсем не понимала русских команд.

Наконец, выходит доктор — операция прошла успешно, жизнь Вавочки вне опасности, и возможно, даже удастся спасти глаз. Хозяйка берет на руки плачущую собачку, гладит, целует. Вечером — консультация. Если отек к тому времени спадет, глаз удалять не придется.

На очереди — боксер Франт. У роскошного белогрудого «мачо» серьезный лимфаденит, на шее — огромная опухоль. Необходима операция, и Франту делают анестезирующий укол. Хозяева с трудом сдерживаются: Франт беспомощно распластывается на столе и тускнеющим взглядом смотрит на «маму с папой». Собаку уносят в операционную, а нам впору спасать хозяев — настолько им плохо. Представительный, солидный господин дрожащими руками достает сигареты и торопливо уходит, а супруга, еле сдерживая слезы, рассказывает нам о Франтике и о том, что он для них значит. Достает фотографии любимца. Один из врачей сочувственно советует женщине съездить домой, отдохнуть. Операция продлится долго — случай тяжелый. Да и потом Франт будет находиться под наблюдением здесь, в клинике.

…как дети в яслях

Пришло время кормить пациентов и гостей «отеля». Кормят здесь хорошо, но многие животные привередничают — скучают по родным, по дому. Услышав голос няни, какая-то собачка начинает радостно лаять.

— Иду, моя хорошенькая, иду, моя маленькая, — отзывается женщина. И объясняет: — Она уже привыкла и привязалась к нам. Сейчас пойдем гулять.

Черненькая «пуделюшка» тут же устраивается у нее на руках, тщательно вылизывает «няне» лицо, спрыгивает, и они выходят на улицу. А я иду в кошачьи «номера». Барсики и Мурзики в просторных клетках ведут себя по-разному. Одни с удовольствием «общаются», другие (в основном, новоприбывшие) сидят в углу, надувшись. Для животных, особенно на 100% домашних, разлука с хозяевами — всегда стресс. Просовываю руку в клетку, глажу симпатягу котика и получаю ощутимый удар вооруженной когтями лапы. А не лезь! В соседней клетке голубоглазый котенок более общителен. Он маленький, для него пока еще все — родители. Беру младенца на руки, он больно вцепляется в плечо коготками. Останутся следы, думаю я, а малыш уже хватает меня зубами за ухо.

В вольере в соседней комнате скулит черная беспородная собака. Это ничья, ее принесли жители одного из домов. Собачке наложили гипс на сломанную лапу. На вспышку фотоаппарата реагирует радостно. Мы с ней «побеседовали», и ничейная пациентка уснула.

В гостинице временно пребывает шикарный говорящий попугай Филипп. Правда, разговорить его не удалось. Филя широко раскрыл клюв, посмотрел на надоевших чужих людей и, закрыв глаза, отвернулся. Все наши попытки, умильные сюсюканья оказались тщетными. Одна из нянек говорит:

— Зато когда вернутся хозяева, вот это будет концерт! Так всегда бывает. Животные ведут себя в таких случаях, как дети, которых родители из круглосуточного садика забирают…

Здесь в очереди не ссорятся

В вестибюле терпеливо ждут несколько «клиентов» на поводках и в корзинках. Самое интересное — животные в очереди не ссорятся. Кошки мирно сидят рядом с собаками. Как говорит одна девушка — «это только люди способны перекусаться в больничном коридоре». Ее питомец, здоровенный кот Сема, — явно владелец гарема. Бандитская усатая физиономия исполосована шрамами, возле уха — незаживающая воспаленная рана. Хозяйка говорит, что Сема страшный драчун, разогнал всех котов в округе, а это — боевые раны, которые обычно заживают сами. Но вот эта… Сему уносят на обработку, а у девушки тут же портится настроение — кот смотрит на нее так отчаянно, что даже мне делается не по себе.

…Из операционной выходит измученный доктор, снимает перчатки, долго моет руки. Операция продлилась два с лишним часа. Перебинтованный Франт спит. Все обошлось благополучно. Я глажу пса по бархатной спине, хотя ему это совершенно не нужно. Это нужно мне.

Все время, что я провела в клинике, меня не покидало чувство невыносимой жалости к пациентам и их хозяевам. И к персоналу. Можно возразить: да они уже привыкли и к страданиям, и к боли, и к крови. Может быть. Но работники ветеринарной службы — это медики. И, как все медики, они ежедневно пропускают через себя чужую боль. А это не так просто, как кажется. И не каждому дано.