Сеансы политического спиритизма по-харьковски

Политики о политике. Как форме существования в новом украинском социуме. Попробуйте по достоинству оценить их суждения, если они, конечно, нуждаются в какой-либо оценке.

Внемлите, ибо эти суждения применяются для устройства нашей жизни и являются частью действительности, но ничего не объясняют. Подобно тому, как мало познавательного в утверждении, что черный цвет — это нечто не белое. Тем не менее, перед нами три представителя депутатского сословия Харькова. Вполне живые, судя по плохо начищенной обуви одного из них.

«Сначала подумай о Родине…»

Сергей Иванович Чернов, депутат Харьковского областного совета, возглавляет фракцию Партии регионов в облсовете. Очень обаятельный человек, что называется, респектабельный тип руководителя. По первому впечатлению — доброжелательный, спокойно-уверенный, однако с усталостью в голосе. Осторожен, или, скорей, сдержан. В беседе, кажется, не просто говорит, а предается воспоминаниям. Весьма импонирующая манера.

—В политике сегодня в первую очередь должна быть преемственность. Политик не должен считать, что только он прав и другого быть не может. В коммунистическое время была очень достойная кадровая работа по передаче последователям опыта, умения быть выдержанным, толерантным. Есть поговорка: сначала подумай о Родине, а потом уже о себе. То поколение именно так и поступало. Сегодня мы почему-то решили, что все и так само собой образуется.

Сейчас за рубежом мы наблюдаем, что при смене власти не происходит резких поворотов, тем более на 180 градусов. В принятые ранее программы вносятся только коррективы, но в целом программы выполняются. Меняются правительства, министры, но они понимают свою ответственность. У нас подобные перемены больше напоминают государственный переворот.

С приходом наших новых руководителей всякий раз затеваются чистки сверху и снизу, а потом все начинается с нуля. Все остается незаконченным и погибает в незавершенном виде. Новый министр не успеет осознать свое место, освоить отрасль, проникнуться проблемами предприятий, как его оттуда убирают. Результаты мы прекрасно видим.

…В Украине выстроена такая система, которая не дает человеку реализовать свои лучшие качества, если его не поддерживает та или иная политическая сила. Речь, конечно, идет об амбициях, но это амбиции человека, неравнодушного к происходящему вокруг. Некоторые посвящают себя управлению, и если они хотят идти вперед в этом деле, в партийном строительстве, они должны что-то выбирать.

Я много лет занимаюсь сельским хозяйством, был одним из создателей Аграрной партии Украины. Аграрный сектор всегда был определяющим для Украины, так Бог распорядился, но государство недостаточно делало для развития этой приоритетной отрасли. Проблему нужно было лоббировать на уровне Президента, Кабмина, парламента. Аграрная элита, осознав такую необходимость, решила создать партию. Обычно сельскохозяйственный министр никогда не был самостоятельным и не мог нормально отстаивать интересы аграриев. В то время будущее сельского хозяйства связывали с возглавляющим Аграрную партию Владимиром Литвином. Но в партию каким-то образом попали люди, не имеющие отношения к селу, после чего ее цели стали размываться, деформироваться… Партия теряла очертания. Вот тогда я написал заявление и вышел из нее. Стал беспартийным и мог никуда больше не двигаться, как мне казалось. Но жизнь распорядилась так, что я работал у ныне покойного Евгения Петровича Кушнарева экономическим советником, и он предложил мне возглавить региональное отделение созданной им Партии новой демократии. Мы старались выражать мнение большинства людей, решать их насущные проблемы, и наша точка зрения совпадала с позицией Партии регионов. Было принято решение о слиянии двух политических сил. То есть, это было решение моих однопартийцев, решение съезда, которое оказалось абсолютно правильным.

Человек, который находится в государственной власти, не может быть вне политики. Что значит — политик без взглядов? Если хочешь оставаться на плаву, тебя кто-то должен поддерживать, третьей ситуации сегодня не может быть. Однако пропорциональная система, действующая в Украине, демонстрирует сегодня свою пагубность, особенно на местных уровнях. В слабых сельскохозяйственных районах люди не знают своего депутата, а депутат не знает своих людей — вот что получается. Все зависит от человека: если ты хочешь работать и оказывать помощь избирателям — пожалуйста, езжай в закрепленные за тобой районы и работай, это касается, кстати, и мажоритарной системы. Не так важен выборный принцип, важно отношение к своим обязанностям, как ни банально это звучит. Деловые качества в совокупности с политической силой — только это дает положительный результат.

«Никто никому уже не верит»

Леонид Петрович Стрижко, депутат облсовета от КПУ, председатель Постоянной комиссии Харьковского облсовета по вопросам обеспечения прав человека, свободы слова и информации.

Как коммунист, дождавшийся капитализма, должен бы производить впечатление неоднозначное, как если бы в разгар вечеринки в ночном клубе на месте столовых приборов нашли серп и молот. Но такого впечатления не производит. Сказывается, видимо, отсутствие у Леонида Петровича опыта революций 1905 и 1917 годов. Всем бы его чувство юмора, — опыта революций ни у кого бы не было.

— Никто никому сегодня уже не верит. А это тоже кому-то выгодно, тем, кто силой, подавлением старается утвердить свою власть. Мы отвыкли видеть в рядом стоящем, говорящем, работающем человеке своего товарища, а не врага или конкурента. Об этом не устают говорить коммунисты, но нас слишком мало в парламенте, чтобы мы были услышаны.

В 3-м созыве, помню, Леонид Данилович поступил просто: после нескольких месяцев работы Верховной Рады лишил нас доступа к эфиру, вырубил к чертовой матери. Теперь у нас демократия, вот, говорят, мы даже коммунистов терпим. А посмотрите, кому принадлежат основные каналы телевидения. Все частоты поделены, а у коммунистов и регионалов ничего нет. ТРК «Украина» не выражает мнения части населения, симпатизирующей Партии регионов. Поэтому остается кричать в трещины окна, если так можно выразиться.

…В политику я пошел, чтобы бороться с Михаилом Сергеевичем Горбачевым. Раньше я проходил мимо чиновничьих зданий и думал, что там могут работать только люди… не вполне адекватные. Я занимался тогда наукой, физикой низких температур. Когда я понял, к чему приведет Горбачев, я решил, что надо бы пойти и вступить в партию, чтобы выразить свое несогласие и повернуть ситуацию в другом направлении. Партбилет получил в конце 1990-го, вошел в партию, когда оттуда все бежали, в том числе известные в Харькове люди. Они шли оттуда, я шел туда.

Я не добиваюсь абсолютной справедливости, ее в природе не существует. Я выражаю интересы определенного класса, так что все защищают справедливость, понимая ее по-своему. Вот депутат Выровец. Считает, что борется со злом, а не чувствует себя инструментом в руках другого зла. Если он идеалист, я так понимаю, что ему место в другом учреждении, в монастыре каком-нибудь. Идеалистам не место во власти. Еще Ленин сказал, что государство — это насилие. Конечно, есть этика, мораль, определяющая поступки человека…

Почему какой-то человек в депутатском корпусе выглядит белой вороной? Нужно уметь идти на компромиссы. Не с совестью, а с реальностью; даже зубы почистить — это тоже компромисс. Политика должно беспокоить то, что происходит с обществом, и если обществу это нужно, он вправе пойти на любой разумный альтернативный шаг.

Есть ситуации, когда нужно сконцентрировать общие усилия, партийную волю. В такой ситуации исчезает личность, остается мобилизованная одним устремлением масса, работающая для человека. Потом, когда задача решена, он опять становится личностью, почему бы и нет.

Что касается важных вопросов, которые я хотел бы задать политическому оппоненту… Допустим, к Арсену Авакову у меня нет важных вопросов. Вернее, есть, но он был бы интересен не мне, а харьковчанам: как мог человек, будучи губернатором, за год увеличить свое состояние на 85 млн. долларов. Вот и все. А как личность Аваков мне глубоко неинтересен.

«Хоть что-то противопоставить произволу»

Сергей Дмитриевич Тимченко, депутат Харьковского городского совета от блока Наталии Витренко, первый заместитель председателя Постоянной комиссии Харьковского горсовета по вопросам обеспечения общественного порядка, охраны прав, свобод и законов Украины.

Похоже, периодически «горит на работе». Представляет потенциальную опасность для тех, кто не знает законов Украины. Энергичен до такой степени, что хочется спуститься в бомбоубежище и там отсидеться…

— Каждый должен сказать о себе, зачем он пошел в политику. Есть люди, которые откровенно решают в ней какие-то бизнес-задачи. Лично я в той кутерьме, которая наблюдалась тогда и сейчас, не мог чувствовать себя подопытным кроликом. Я пошел в политику для того, чтобы хоть что-то противопоставить произволу. Все что мог, я сделал.

Я всегда был сторонником приоритетного развития отношений с Россией, Белоруссией, Казахстаном, вообще в рамках стран СНГ. Удалось добиться введения 3%-го налога на импорт товаров из стран СНГ. Мелочь, но это облегчило условия торговли и в какой-то мере стимулировало экономический обмен.

Я помню, в центре города две семьи выселяли из двухквартирного особняка, в котором их предки жили еще до войны; кому-то этот особнячок приглянулся. Мы отбивали его три года. Кое-кто из «претендентов» сумел дойти до Комитета защиты прав человека в Украине, который размещался… в США! Оттуда полетели обращения к представителям США в Украине, а те уже обратились к президенту Кучме. Кучма присылал соответствующие предложения разобраться в ситуации. Разобрались, но дом мы все-таки отстояли. Хотя представителям жильцов это стоило участия в 76 судебных заседаниях.

Нам все время навязывают тезис, что главная задача горсоветов — решение хозяйственных вопросов. Это грубейшая ошибка. Мы имеем дело с продолжением политики, это, по сути, городская политика. Я живу в центре города, возле площади Поэзии. Там было четыре овощных магазина, сейчас их нет в природе, какой-то ларек остался. Зато появились магазины, торгующие безделушками по несусветным ценам. Туда никто не заходит. Огромные помещения, прекрасно отделанные, там выставлены безделушки по 1000 долларов, десять продавцов и ни одного покупателя. Это — типичная отмывка денег. Эти магазины держат, а городская торговая инфраструктура, которая призвана обеспечить повседневные потребности людей, уничтожена. Иной раз за куском мыла приходится ехать на базар. Вот вам политика.

Во всем мире, скажем, владелец кафе или небольшого ресторанчика — отнюдь не богатый человек. Как правило, он сам стоит за стойкой, его жена командует на кухне, а дочка разносит заказы гостям. Бензозаправки часто тоже семейный бизнес, максимум, хозяин может нанять себе сменщика. Потому что за рубежом очень дорог труд, квалифицированный работник, будь-то профессор, ученый, талантливый конструктор, юрист, врач, — зачастую обеспечены лучше иных собственников. У нас же владелец трех киосков или пяти контейнеров на Барабашово — шибко крутой человек, он уже сам руки ни в чем не испачкает, даже за руль своей дорогой машины не всегда сам сядет. Вот — связь макроэкономики и политики. Есть такое понятие, как доля зарплаты в национальном доходе. В развитых странах доля труда в национальном доходе достигает иногда 50–60%, у нас не превышает 8%. Так вот, во всем мире владелец кафе не может позволить себе нанять обслуживающий персонал и поехать отдыхать на Канары, или сесть в какой-то колоссальный джип и дефилировать из кабака в кабак. Он тогда попросту разорится, он заплатит этим людям и останется ни с чем. Поэтому, пока у нас мелкий собственник получает в 10 раз больше, чем квалифицированный работник, пока труд у нас ничего не стоит, среднего класса и стабильной жизни у нас не будет никогда. Вот это пример того, как экономика завязана на политике.

Пополняющие коллекцию

Ничего удивительного в том, что каждый человек в отдельности кажется интересней и лучше, чем идеология, внутри которой он вынужден находиться. В нашем случае мы видим политиков, отождествляющих себя с разными идеями, но выглядящих при этом куда привлекательней своих партий. Слушая их, приходишь к мысли, что все дело в пугающей несоразмерности человека и идеологии — поэтому кажется, что и идеологий никаких нет, настолько они стремятся походить друг на друга.

Идеи еще в начале прошлого века подвергались страшному сомнению, и последняя, исчерпав свои ресурсы на земных широтах, погибла в 1991 году. Остался только ее протез, мало чем напоминающий оригинал. Идей больше не осталось, а то, что пытаются за них выдать — всего лишь клубные значки на лацкане пиджака. Диктат формы, больше ничего. Они однородны, взаимозаменяемы, их носители отличаются разве что выражением лица. За ширмой идеи скрывается достаточно ограниченный спектр практических замыслов, у каждой партии это просто собственный набор гаечных ключей от экономической кубышки. Да и, пожалуй, что-то еще, какие-то «темные и непостижимые демоны, которые натравливают людей друг на друга». Не появись в ХХ столетии телевидения и всемирной паутины, мы бы жили среди растерянно блуждающих вымогателей, убийц-одиночек с громкоговорителями, скрывающихся по ночам высоко в горах или под землей.

Главная особенность власти по-украински — ее патологическая развращенность. Мы выбрали в правители неудавшихся астрологов, обезумевших алхимиков, медиумов-самоучек, которые точно также не видят будущего, как не видели его в средневековье. Для многих из них политика вовсе не работа, а хобби — они коллекционируют власть, как собирали бы открытки и старинные часы с боем.

Тому свидетельством противостояние двух украинских «клубов», обострившееся именно в Харькове. У тех и других гигантские запасы каких-то безрадостных сил. Они расходуют их на такие цели, от которых мы, узнай их поближе и в истинном свете, пришли бы в смятение — настолько простыми, пустыми, сиюминутными они окажутся. За неразберихой слов и поступков обнаружились бы грандиозные по своей никчемности желания — господа, оказывается, карабкались на Монблан, чтобы оттуда плюнуть, а мы-то думали… Мы не найдем там ничего красивого, благородного, великодушного, и даже страшного — мы увидим склад заурядных прихотей. Тщеславие, машины и дома, костюмы, собаки, золотишко, жажда поклонения и обожания — все это будет свалено там в одну кучу…