Георгий Милюха: «Под угрозу поставлено само существование Украины»

Георгий Милюха достаточно хорошо известен в Харькове, поэтому нет особой надобности что-то добавлять к его фамилии. Мне трудно судить, какой он преподаватель, но вот что я видел: когда мы беседовали с ним в сквере у Зеркальной струи, проходящие мимо студенты — пестрые, как конфетти — не просто вежливо приветствовали его, — они на мгновенье преображались, словно застигнутые радостным удивлением. Так выросшие из сказок дети реагируют на Деда Мороза — с едва сдерживаемым ликованием. Это меня поразило. Георгий Владимирович отвечал им не менее поразительно: «Здравствуйте, родненькие».

Несмотря на тему разговора, которую и до нас тысячекратно распилили вдоль и поперек, я приходил к убеждению, что слышу нечто новое. Все дело во взгляде, интонации, волнении собеседника, и ясно главное: перед тобой порядочный человек.

Георгий Владимирович Милюха — доцент кафедры международных отношений Харьковского Национального университета имени Каразина. О том, какой «национальной идеей» пытаются прокормить Украину ее нынешние идеологи, и не только…

— Как выбраться из той ямы, в которую мы свалили свой народ? Свалили, скажем так, не худшую часть мировой цивилизации?

— Вообще, политика должна людей объединять. Политика, которую проводят в Украине лет 15, это политика разъединяющая. Это политика, исключительно разъединяющая людей. Плюс чудовищное социальное расслоение. Некоторые наши лидеры говорят: «Давайте построим капитализм поскорей!» Успокойтесь, капитализм у нас уже построен, и этот капитализм хуже японского, западногерманского, североамериканского по той простой причине, что социально-имущественное расслоение у нас на порядок больше. Если разница между самым богатым и самым бедным в Японии — примерно 1 к 6, во Франции — 1 к 5, в США — 1 к 10, то у нас, простите, — 1 к 20!

— Там несколько иная бедность, нежели у нас. Убогость, но в лохмотьях поприличнее…

— Совершенно верно. Так что здесь капитализм построен, причем именно тот капитализм, из-за которого в свое время происходили революции. Давайте возьмем то, что озвучивают власть предержащие… Главная проблема в том, что под угрозу поставлено само существование Украины, причем теми же самыми методами, какими был развален Союз.

— Георгий Владимирович, а как же национальная идея? Она есть или ее нет?

— У нас нет того, что называется национальной идеей. Объединяющей идеи нет, и быть не может. Такие люди, как Хмельницкий и Мазепа, представляют нетандемные идеи — они воевали за совершенно разные вещи, и в историю вошли совершенно разными векторами. Совершенно нетандемные фигуры, например, тот же Петлюра, те же Щорс и Боженко. Они воевали в Гражданскую войну за совершенно разные цели. Я уже не говорю про Ковпака и Шухевича, про красных партизан и бендеровцев. Нельзя их объединить, да, кстати, никто в мире этого не делал, не делает, и делать не собирается, кроме нас и Прибалтики. Во Франции все, связанное с Петеном (Анри Петен, глава коллаборационистского правительства Виши в годы немецкой оккупации. — З.Т.) предано позору и забвению, никто из него не делает героя. Квислинга в Норвегии никто не делает национальным героем, в головы такое не приходит, потому как это национальный позор. А Власов в России! Он под тем же трехцветным флагом воевал, однако никто его не обожествляет.

Мы делаем героями пособников фашизма. Напоминаю, человечество впервые объединилось в борьбе! Борьбе против фашизма. Это склочное, жадное человечество объединилось единственный раз, этот феномен и был назван в 1943 году Объединенными Нациями, а позже Антигитлеровским Блоком. Мы что, историю вспять пытаемся повернуть? Вроде этого идиотского письма харьковской интеллигенции в «Голосе Украины» две недели назад, где объединяющей идеей становится «воссоединение с западноевропейскими арийскими народами, «братерськими» для Украины». Просто с гитлеровских листовок списано — арийская Европа была главным пропагандистским ходом Гитлера, Геббельса и всей этой братии.

Не стоит и не хочется об этом говорить, но и без этого не получается. Когда высший руководитель страны в новогоднем послании заявляет: «Думай по-українськи!», что само по себе характеризует нашего лидера как не очень интеллектуального человека… Мыслительный процесс вообще не имеет никакого отношения к языку, люди думают не по-английски или по-китайски — они просто думают.

— Подразумевалось, видимо, национальное сознание, а не язык.

— То, что он имел в виду, потом его же идеологи и протолковали. И Украина, по крайней мере Восточная и Южная, поняли, что «думай по-украински» означает: твои идеалы — вышеназванные исторические личности, которые, кстати, в течение своей жизни сделали все, чтобы Украины как государства не было. Тот же самый Мазепа, тот же самый Петлюра… «У вагоні Директорія, під вагоном територія»… Здесь, когда дрались полумиллионные армии большевиков и белогвардейцев, поручики Голицыны и корнеты Оболенские, Петлюра с «батьками» не собирал и десятой части того, что собирали белые и красные. Его в упор никто не видел. Даже бандитов было больше, чем петлюровцев. Чем прославился Петлюра? Да ничем, кроме еврейских погромов, после которых осталось 300 тысяч трупов. Треть миллиона.

Зачем далеко ходить, вот в Харькове маленький особнячок, третье здание от площади Свободы, филиал Дворца пионеров. До войны — немецкое консульство. Во время оккупации там дислоцировалась «национальная полиция Украины», тут же и жовто-блакитный прапор висел. Все это уже было. Встречали хлебом-солью дивизии СС на площади. Есть статистика: в полицаи подался каждый пятнадцатый. Был выбор, выбор всегда есть. Уходили и в подполье, в красные партизаны. Мой дед перед войной вышел из тюрьмы (он сидел при Сталине) — почему же он не пошел в полицаи? Ведь он обиженный властью. Но когда его выпустили, он ушел в партизаны, собрал в Красном Куте партизанский отряд, отряд Милюхи, который освободил Краснокутский район и держал три недели до прихода частей Красной армии. В чем же дело, почему моему деду, узнику сталинских лагерей, сердце подсказывало, что именно таким образом нужно действовать?

— Должно быть потому, что для многих война была не столько столкновением систем, сколько семейной трагедией?

— И семейной трагедией, конечно. Я бы сказал, война была намного большим, чем просто отражением внешней агрессии. Гитлер предполагал онемечить 50% белорусов, в арийскую концепцию они укладывались лучше, чем прибалтийцы, поляки и украинцы. Белоруссия оказала самое ожесточенное сопротивление именно как народ: в подполье и партизанских отрядах. Погиб каждый четвертый, но белорусы не желали быть онемеченными. Дело даже не в этносе… Гитлер столкнулся с сопротивлением основательным, идейным. Если бы этого не было — летел бы Сталин из Кремля еще в июне 41-го! Люди дрались за нечто принципиальное.

Я был в Германии и встречался с участниками войны с их стороны, в том числе с бывшими эсэсовцами. Они рассказывали: да, мы примерно знали, что здесь происходит. Наша немецкая пропаганда говорила, что мы освободители. Но только здесь, в Украине, мы поняли — эта советская республика не хочет освобождаться и не видит в нас освободителей.

Мои коллеги из немецких университетов, поколение наших отцов, говорят: «Я был поражен, это ведь немецкая интеллигенция…», они говорят: «Только два народа в мире знают, что такое настоящая война и насколько это страшно — это вы, русские, и мы, немцы. Только два народа знают весь этот ужас и насколько недопустимо его повторение…» Говорили-то люди искренне, честно — так, что я почувствовал какой-то момент истины… Да, вот этим людям я готов подать руку. Но не нашим бендеровцам. Никогда. Немец был, простите, честный враг, который шел на тебя с открытым забралом. А те, кто стрелял в спину — обычные подонки, и лепить из них героев… Никто в Европе до этого не опустился.

Моя мысль не оригинальна, ее высказывают тысячи людей. Просто это внутреннее состояние сыновей, внуков солдат Великой Отечественной.

В конце концов, так думает большинство харьковчан. Все видели, всяко бывало, но говорить на белое — черное… нет уж, хватит.

— Вы сейчас говорите о памяти поколений. Если с ней все в порядке, то что тогда не на месте? Почему бы не иметь две таких памяти? Или три?

— Если это Украина Мазепы, Бендеры и Петлюры с Шухевичем — так это не наша Украина, это что-то другое. Нельзя этим объединить страну, все это уже вызывает сопротивление. Совершенно безграмотная, бездумная украинизация… Вообще, если ты враг Украине — ты должен провести национальную идею именно вот таким идиотским, прошу прощения, способом. А в ответ будет реакция отторжения. Все происходит с точностью до наоборот, цель исчезает и превращается в нечто обратное. Недавнее решение Донецкого горсовета, остановившее процесс украинизации и открывшее дорогу русификации… Ребята, вы же этого хотели! Вы сделали так, что опозорили украинский язык. Отождествить его с украинским национализмом, великого Тараса Шевченко превратить в петлюровского политкомиссара! Пожалуйста, Шевченко: «Нехай навіки/ Нерозмежованою станеться/ Велика, єдина, від моря й до моря/ Слов’янська земля». Это Шевченко, Кобзарь… А уж его интимная лирика только на русском! Нет более искреннего чувства, чем любовь, и он счел нужным писать о ней по-русски. Нельзя из великого Тараса делать то, что из него сделали.

— Пугало.

— Совершенно верно. И примеров, в лучшем случае, политической глупости сколько угодно, ну а в худшем, это — элементарное злодейство.