Самоубийства в метро

Наша подземка — суицидальная арена? Статистика Харькова, а особенно Киева, указывает на то, что появилась тенденция, и далеко не безобидная. Есть в ней что-то зловещее — метро и так потенциальная угроза жизни, а тут еще люди периодически соскакивают на рельсы.

666 тысячных

Харькову еще повезло. По сравнению с киевским наш сабвэй просто оазис безмятежности. В 2006 году — три попытки самоубийства, закончившиеся телесными повреждениями и шоковым состоянием. Это 18-летняя студентка Славянского Университета (сиганула на станции «Научная»), 33-летний харьковчанин в подпитии («Пролетарская»), 43-летний мужчина, пытавшийся прыгнуть на колею («Исторический музей»). В 2007 году зафиксировано тоже три попытки: 30-летний житель области был поднят на платформу с незначительными ссадинами и испугом («Проспект Гагарина»), жительница области 29 лет («Советской Армии») и, наконец, 58-летний харьковчанин, скончавшийся от множественных травм на станции «Проспект Гагарина». Итого 16,666% смертности. Цифра, не предвещающая ничего хорошего, в особенности ее тысячная доля…

В Киеве статистика более впечатляющая, что стало предметом дискуссий и побудило тамошние СМИ распустить слухи о загадочном маньяке-«толкаче», спихивающем на пути ни о чем не подозревающих горожан. Продукт воспаленного воображения столичных газетчиков пускай останется на их совести, хотя они, можно сказать, сослужили хорошую службу — локализовали привлекательность метрополитена как импровизированной Голгофы. Появление мифического «толкача», вероятно, охладит пыл будущих героев, алчущих посмертной славы. Ну конечно, спишут твою кончину на какого-то чокнутого самозванца — и привет родным, вот так тебя и внесут в историю, словно жертву психопата. О нем снимут фильм, увековечат в очередной серии «Самых известных украинских маньяков», а тебя впишут в статистический квартальный отчет.

Сквозняки случая

Участившиеся в метро случаи покушений на самоубийство эксперты объясняют по-разному. Психологи говорят о весенне-осенних обострениях психических заболеваний, о депрессивном состоянии общества в целом, о стрессах и отчужденности. К этому они добавляют, что люди под воздействием массовой культуры уверовали в безболезненность гибели на рельсах. Так вот, господа, на самом деле это очень, очень больно! Спросите свиней, которых режут живьем, и не забудьте, что их кромсают остро заточенным тесаком, а не расплющивают десятками тонн металлолома на наковальне.

Метро для многих представляется эдаким грандиозным средоточием, сгустком общества, человеческой плоти, тысяч глаз, выжидающих прибытия поезда. Где лучше всего совершить шокирующий демонстративный разрыв связей с этой клокочущей, загипнотизированной плотью, как не здесь! Заявить свои претензии бессердечному организму толпы, выразить презрение к ней, привлечь внимание к своей персоне, вопиющей о сочувствии. Платформа подземки — идеальные, и к тому же бесплатные театральные подмостки для «индивидуальных самоубийц», по терминологии Дюркгейма. Вину за свое бессилие перед жизнью, кажущееся непреодолимым, такие демонстративные самоубийцы целиком возлагают на окружающих, проклиная их несправедливость и упиваясь своим горем. Упрек непременно должен быть брошен прямо в лицо виновникам их несчастий, это их главный мотив — такие люди подсознательно не настроены на смерть, как ни странно. В большинстве случаев они не допускают мысли, что совершают нечто необратимое. И в большинстве случаев они уверены, что кто-то или что-то в решающий момент воспрепятствует их замыслу. Страшно подумать, с каким изумленным ужасом они обнаруживают, что спасение не подоспело, и как они в последний миг, в точке невозвращения, исторгают немой крик: о, нет! стоп! прекратите все это! я совсем не то имел в виду!..

В романе Джона Стейнбека «Квартал Тартилья-флэт» описывается старик, яростно и безответно влюбленный в молоденькую девушку. Смазливая девчонка неоднократно поднимала его на смех, пока он не надумал завоевать ее сердце, сымитировав самоубийство. На автозаправке, где он работал, стоял сарай, мимо которого в строго определенное время проходили в контору служащие. Старик все рассчитал, и после двух-трех репетиций, соорудив в сарае виселицу, взобрался на стул и стал поджидать конторщиков. Когда они покажутся в дверном проеме, он влезет в петлю и отбросит ногами стул, после чего его обязательно вытащат и растрезвонят новость по всей округе, потом прибежит любимая, вся в слезах счастья… Он все продумал до мелочей. Конторщики уже были в нескольких шагах от проема, старик просунул голову в петлю, отшвырнул стул, и в ту же секунду порывом ветра захлопнуло дверь… Конторщики прошли мимо, ничего не заметив. Так он и провисел в сарае до самого вечера.

Короче говоря, не гневите Бога. Поделитесь с кем-то тем, что вас гложет, не держите проблему в себе, советует профессор теологии Рик Реннер. Лидия Смола, директор Государственного института развития семьи и молодежи, спускается с небес на землю: «Мы, в свою очередь, должны усилить контроль со стороны милиции, работников метрополитена, хотя, конечно, на каждой станции не поставишь психолога или усиленный наряд правоохранителей». Да, это верно. И не прицепишь к каждому составу вагон-госпиталь с реанимационной бригадой наготове, и не натянешь над колеей батуты, и не построишь — прощай, бюджет! — поездов на воздушной подушке. Утешений, вообще говоря, мало. Потому что «люди извелись, изголодались без здравого смысла, ясности, истины — хотя бы крупицы ее. Они погибают — это не метафора — без чего-то реального, с чем можно к вечеру вернуться домой. Вы посмотрите, как они заглатывают самую дикую чушь!» Господи, спаси и укрепи нас.